Том 10. Мертвое озеро - Страница 263

К оглавлению

263

— Новая талия! — Талия в игре в банк — законченный период игры, в течение которого прометывается вся колода.

…не сорвите банка! — Банк — ставка в карточной игре того же названия. Сорвать банк — выиграть всю ставку.

…первые сюжеты труппы… — т. е. ведущие актеры, премьеры труппы.

…побежал в Коломну… — Коломна — часть Петербурга между Фонтанкой, Невой, Мойкой и Крюковым каналом.

— В Ухтомском лесу? — Источник топонима не установлен.

…мужик заходил в болото и проваливался в окошко. — Окошко — здесь: топкое место, скрытое тонким слоем растительности.

…усердно гонялся с Любой по лесу за коньками… — Конек — кузнечик. Кроме этих названий в романе употребляются и другие, отнесенные к этому же насекомому: стрекоза, сверчок. Ср.: наст. изд., т. IX, кн. 2, с. 301, 357.

…к холоду бабочка превращается в куколку? ~ у меня она есть, с картинками. — В книге с картинками, на которую ссылается героиня, поправляя своего собеседника, утверждавшего, что к зиме бабочки умирают, не могло рассказываться о превращении бабочки в куколку (ср., например: Естественная история для детей. Царство животных. СПб., 1842, с. 26).

Спензер — короткий облегающий жакет.

…искал эквилибру… — т. е. равновесия.

Модита — проклятый (итал. modita).

— Полно, Кирилловна… — В журнальной публикации и в отдельном издании романа эта героиня именуется здесь, в отличие от предшествующих страниц, Устиновной.

Антраша — элемент классического танца; вертикальный прыжок с двух ног.

Волтижеры — цирковые гимнасты-наездники.

«Сам и пашет, сам орет и оброк с крестьян берет»… — Источник цитаты не установлен. Орать — пахать, но не плугом, а сохой. Ср.: «В городе не орут, не пашут, а сытей нашего едят» (Даль, т. II, с. 689).

…маленькая левретка лежала на ковре. — Левретка — комнатная собачка.

— Какой же я буду дож? — Дож — выборный пожизненный глава государства в Венецианской (VIII–XVIII вв.) и Генуэзской (XIV–XVIII вв.) республиках. Это редкий сценический персонаж в русском театральном репертуаре, известный преимущественно по трагедии Шекспира «Отелло». Однако из последующего изложения видно, что заезжие комедианты разыгрывают в усадьбе другую трагедию, — точнее, мелодраму с благополучным концом. Немотивированное упоминание о костюме дожа, возможно, связано с забавным памятным эпизодом некрасовской биографии, относящимся к началу 1840-х гг. Некрасов, заложив свое платье, взял напрокат для участия в маскараде костюм венецианского дожа и вынужден был в нем оставаться до тех пор, пока не добыл денег на выкуп своего платья (см.: Белоголовый И. А. Граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов. — В кн.: Белоголовый Н. А. Воспоминания и другие статьи. М., 1897, с. 207–208).

…пел басом: Мы живем среди полей… ~ Жизнь для нас копейка! — Нарочито комическая контаминация строк из различных произведений. Первая строка — из «Цыганской песни» впервые прозвучавшей в опере «Пан Твардовский» (д. II, явл. 1) (муз. А. Н. Верстовского, либретто М. Н. Загоскина; первое представление в Петербурге в сезон 1828/29 гг. — см.: Вольф, ч. II, с. 13) и вскоре широко распространившейся в альманахах и песенниках (см., например: Драматический альманах для любителей и любительниц театра, изданный на 1828 год Ардальоном Ивановым. СПб., 1828, с. 133–134). Прием шуточной контаминации текстов наблюдался и в романе «Три страны света» в строках «Будем пить и веселиться, Станем жизнию играть» (часть первая, глава VII). Первый стих — слегка измененная цитата из оперы «Цампа, или Мраморная невеста» (д. I, явл. 13) (муз. Л.-Ж.-Ф. Герольда, рус. вариант либретто Д. Т. Ленского) (см.: Оперы и водевили. Пер. с франц. Д. Ленского. Т. 3. М., 1836, с. 43).

…стихи из «Эдипа»: О дочь несчастная преступного отца! — Цитата по памяти из трагедии В. А. Озерова «Эдип в Афинах» (СПб., 1804). Ср.: «Постой, дочь нежная преступного отца!» (д. II, явл. 1). Трагедия, пользовавшаяся большим успехом в первой четверти XIX в., возобновлялась в Александрийском театре несколько раз и в позднейшее время, например в 1840 и 1846 гг. (см.: История русского театра, т. 2, с. 540; т. 3, с. 336; т. 4, с. 417), в бытность Некрасова в Петербурге. Цитата вошла в роман, по-видимому, не по воспоминаниям о спектакле, а из устного обихода, сообщившего крылатому выражению характерный для 1840-х гг. мелодраматический оттенок. Былой успех трагедии отозвался в различных слоях русского общества, приобщавшихся к театральной жизни. По воспоминаниям М. Д. Бутурлина, его крепостной буфетчик Иван Бешенцов, позднее ставший управляющим его костромским имением, любил декламировать стихи из трагедии, подражая трагику А. С. Яковлеву (см.: Бутурлин М. Д. Записки. — РА, 1897, № 3, с. 400; № 4, с. 619). О знакомстве Некрасова с Бутурлиным и его управляющим сведений не имеется. Однако важно иметь в виду, что Бутурлин был заметной фигурой в Петербурге 1840-х гг. Обладатель прекрасного голоса, он долго жил и учился в Италии. Может быть, не случайно, Тавровский, герой «Мертвого озера», наделен таким же талантом и подобной особенностью биографии. Трагик, изображенный в «Трех странах света», именуется Бешенцовым, — возможно, не только по аналогии с фамилией ярославского оперного и драматического актера (см.: наст. изд., т. IX, кн. 2, с. 350). Некрасов во время поездок на родину нередко охотился в Костромской губернии, где находилось имение Бутурлина.

Она теперь со всем семейством уехала в Яковку… — Известны деревни под названием Яковково в Ярославской губернии (см.: Ярославская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 г. (по указателю)).

263